Пишет бабушка:

«С рождения Полины мы жили все вместе: я, моя дочка с мужем и наша маленькая девочка. О болезни ребёнка узнали почти сразу: микроцефалия, эпилепсия и другие страшные слова. В годик у внучки начались эпилептические приступы. До этого она сидела в коляске, каталась по дому на велосипедике, ела с ложки, пыталась говорить слоги. Но с приходом судорог всё изменилось – начался откат.
В три года Поле делали надрезы сухожилий в Туле, в результате ребенок даже начал ненадолго вставать, а потом снова откат, внучка села и больше не никогда не вставала.
Мама постоянно водила ее по врачам, мы ездили на реабилитации, проходили обследования.
В 2014 году мама Полины погибла, в том же году ее папа ушел от нас, и с тех пор никак не помогает.
С 2015 года Полина находится на аппарате искусственной вентиляции легких, у нее установлена гастростома и трахеостома. Дышать самостоятельно внучка может не больше 3-х часов в сутки.
По необходимости мы лечимся в Морозовской больнице. Полина уже перенесла клиническую смерть. Сейчас у нее очень тяжелое состояние: пролежни, полный паллиатив, проблемы с гастростомой, которая часто мигрирует в желудок.
Врачи назначили внучке специализированное питание – это единственный источник полезных веществ для нее. Если не принимать питание регулярно, Полина просто умрет от истощения. Расход – три банки на два дня. Питание, которое нам ранее закупил благотворительный фонд, закончилось.
Я обращалась в Департамент здравоохранения Москвы с просьбой закупки и получила официальный отказ.
Полина все время находится на ИВЛ, не встает и ничего не может делать самостоятельно. Мы живем на четвертом этаже, выйти на улицу нет возможности.
Мне 70 лет, я работаю медсестрой на полставки, выйти на пенсию не могу, иначе денег в семье не будет совсем.
Приходится нанимать няню, чтобы ходить на работу.
Самостоятельно нам не оплатить дорогостоящее питание, поэтому мы с большой надеждой обращаемся в фонд!»

Счет на оплату