История
Пишет мама:
«Меня зовут Эльзара. У меня двое детей, близнецы. Первого зовут Ахмад, он здоров, второго малыша зовут Мухаммад, он родился со злокачественной опухолью головного мозга, размером больше чем куриное яйцо, но правильный диагноз поставили лишь в 7 месяцев, когда опухоль уже выросла до 10 см.
Роды прошли прекрасно, меня перевели в послеродовое отделение, где я счастливая мама ждала выписки. Ровно 1 день, длилось мое счастье. Потом сделали плановое УЗИ. Обнаружили «кровоизлияние». И нас переводят на второй этап выхаживания.
Мухаммаду было очень плохо, он был зависим от ежедневных пункций головного мозга, чтобы убрать лишнюю жидкость, которая сдавливала мозг. В возрасте 1 месяца сыну провели первую операцию, шунтирование. И отпустили нас домой.
У меня как у студентки мед. университета было много вопросов т.к состояние ребенка меня не устраивало.
Мы каждые 2 — 4 недели делали УЗИ в клинике, нам говорили, что все в порядке, ходили к нейрохирургам, все дружно в один голос утверждали, что у меня «синдром студентки».
В 6 месяцев сыну снова стало плохо, мы поехали в больницу, мне вновь сказали, что я сильно волнуюсь, ему плохо в связи с переменой погоды. Я настояла на УЗИ, с закатившимися глазами и недовольным лицом нам его сделали, и их лица в секунду изменились. Да, произошло повторное кровоизлияние. Нас срочно отправили на МРТ, там подтвердилось то чего я боялась.
Так началась наша борьба за жизнь. Месяц на дренаже, ждали, когда очистится ликвор, чтобы поставить новый шунт. Я отправляла МРТ исследования в разные больницы страны, многие, как и наши не видели опухоли в 10см, а вот некоторые сказали, что это 99% злокачественная опухоль, и что выжить при таком стремительном росте опухоли и возрасте ребенка вероятность не больше 1%. Мы попали в этот 1%.
Опухоль удаляли в Твери, там после операции проявилась эпилепсия, и усугубился гемипарез (это когда одна часть тела не работает).
Нейрохирург тоже сказал, что опухоль выглядит очень злокачественно. Шансов критически мало.
Пришла гистология, и подтвердились опасения. Глиобластома. Через месяц сыну поставили второй шунт, мы все ещё не могли начать химию. Сказали, что осталось месяца 3-4. И так, спустя 2 месяца нам установили венозный порт, начали химию.
Перенес он ее ужасно тяжело. На сегодняшний день Мухаммад прошел 16 химий и 11 операций. Химии осложнялись дисфункциями, что в принципе быть не должно, но у нас многое изначально шло не по протоколу. Нам прекратили досрочно химиотерапию и лучевую терапию.
Сейчас мы активно проходим реабилитации, Мухаммад совсем не мог развиваться на фоне химий. Он уже умеет садится сам, начал развиваться ментально, теперь он знает как говорят животные, узнает их, показывает части тела. Стал играть игрушками и смотреть мультики (раньше он не мог даже смотреть мультики, просто не мог сконцентрироваться). Конечно
Реабилитации проходим в различных реабилитационных центрах Москвы и в г. Севастополь в РЦ «Мастерская здоровья». Мы очень довольны результатами, которые там получаем и большим плюсом является то, что относительно не далеко от дома, ведь у меня есть ещё сынок, с которым мы больше были в разлуке, чем вместе.
У нас обычная семья, я в декрете по уходу за детьми, мужу пришлось приостановить работу, потому что в нашем ритме жизни мы не знаем, где будем завтра. Когда мы уезжаем на реабилитации или лежим в больнице братья скучают друг по другу. Мы должны пройти этот путь, чтобы дать возможность Мухаммаду жить полноценной жизнью, на сколько это возможно. Огромная просьба помочь нам в оплате реабилитации т.к собственных средств не хватает».
Анжела Ревенкова, 32 года, г. Москва